Ёмзи и киремети в статье В.К.Магницкого

Сложно рассказывать о воззрениях на православие и особенности доправославной религии чувашей, спустя много лет после принятия христианства. Некоторые интересные моменты описывают многие этнографы XIX и начала XX веков. Но электронные версии современному читателю сложно читать из-за несоответствия некоторых оборотов, грамматики и буквоупотребления в дореволюционной и современной печати. Приводим отрывок из статьи В.К. Ашмарина, где некоторые уточняющие и вводные предложения убраны знаками <...>, некоторые обороты и слова откорректированы в соответствии с современным русским и чувашским языками.
 
       Помехой к усвоению чувашами христианского вероучения считались и продолжают считаться чувашские ёмзи, то есть, знахари, ворожеи обоего пола. <…> . Профессия ёмзей некогда интересовала и пишущего эти строки, и он <...> пришел к заключению, что профессия эта имеет в своем основании не религиозные побуждения, а удовлетворение житейских нужд. "Ёмзят", в большинстве случаев, у чувашей одиночки-бедняки мужчины, особенно же вдовы-женщины, не имеющие мужских рабочих рук. Какого-либо вероучения чувашские „ёмзи" не только не распространяют, но приобретенные ими знания для своей профессии, как и русские „знахари", держат от всех в секрете. Христианскому вероучению „ёмзи" мало того, что не противодействуют, но сами рекомендуют обращающимся к ним, в случаях болезней, посетить ту или другую из известных им христианских святынь (чаще всего церковь в селе Ишаках) и поставить в них на ту или другую сумму восковых свеч. Правда, при этом ёмзи, как и их клиенты, к ликам святых на иконах относятся с теми же воззрениями, какие им присущи относительно киреметей. Но тут, по-моему, уже не вина ёмзей, что книжка „О загробной жизни', поучение православной церкви, на чувашском языке появилась лишь в недавнее время. Об этой книжке, позволю заметить, что ее, как мне лично известно, и старые и молодые чувашские грамотники читают теперь буквально „на расхват". В силу тех же старинных воззрений, как недавно сообщалось в корреспонденции из села Шуматова, чуваши для излечения болезней и сейчас прибегают к бесплатной земской медицинской помощи не прежде, как будут выполнены обряды, практиковавшиеся в данных случаях в старину.

      Считаю уместным сказать здесь несколько слов и о чувашских „киреметях". Общеинородческое казанское слово «киреметь» обычно переводится на русский язык неопределенным выражением „злой дух". <…> Cловом: „киреметь" у Казанских инородцев называется своеобразный культ „праотец, отец и братий"—и вот каким образом: «По верованиям чуваш, умерший, без различия вероисповедания и народности, и в загробной жизни (тамыкра) сохраняют все те жизненные потребности, какие были им присущи при жизни. Так, между прочим, умершие девочки и мальчики, по верованиям чуваш, по достижении в загробной жизни брачного возраста, первые выходят замуж, а вторые женятся; чувашские матери и сейчас поэтому напутствуют умерших девиц и холостых парней наставлением, чтоб первые вышли в загробной жизни замуж, а вторые женились; а так-бы (безбрачными) там не жили. По верованиям чуваш, в „тамыкра" темно, холодно и голодно; а между тем, своекорыстные люди умерших скупо снабжают при похоронах тем, что необходимо им в загробной жизни, скоро забывают их и перестают совсем делиться с ними своими жизненными благами. Особенно неприглядно, по представлениям чуваш, положение в загробной жизни умерших безродными, которых некому поминать. Из-за этого „прежде почившие праотцы, отцы и братия" постоянно и враждуют с живыми, злобятся на них. Злобу свою „покойники" проявляют тем, что после бесплодных напоминаний живым в сновидениях о своих голодовках, путем подкупа кладбищенских начальников, получают от них позволение отлучиться из «тамык'а»  и тайно навестить своих родных или просто однодеревенцев в местах их жительства в внеурочное время, т. е. не в установленные дни „поминок" покойников и, добравшись до них, за непочтение к ним, покойникам из места насылают на их домашний скот и на них самих болезни и даже смерть <…>.

     По свойству злобы „покойники" (киремети) различаются чувашами:
 «хаяр»—злобные, жадные, требовательные;
 «йиваш» - кроткие, довольствующиеся тем, что им дадут;
 «Ырасем» —добрые, снисходительные.
Неизвестный автор статьи о чувашах конца XVIII столетия, имя прилагательное „ырзем" упоминает в следующих комбинациях:
«вылры-ырзам» (т.е. Выльские, или на реке Выле живущие добрые);
«сивя синзи ырсем" (на р. Свияге добрые);
«адал синзи ырсем" (на Волге добрые);
«челна синзи ырсем" (на реке Чаллы добрые);
«султон ырсем» (султон—искаженное до неузнаваемости выражение);
«яминдюба ырсем (на большом холме (кургане?))
ас(ла)куль вар ырсем (в овраге с большим озером добрые) и т. д. Перечисленных „добряков" неизвестный автор относит, однако, к разряду „злых духов", по чувашски "кереметь", и делит их на три разряда. В первый разряд он относит самого главного, по его словам, Вылры ирзам, коего, говорит он, и они (чуваши) почитают отцсм всех киреметей и сказывают, что он имеет двух сыновей, из коих один называется „смея синси ырзем", а другой—„челна синси Ырзем". Вторым в 1-м разряде" у него значится „ Чемен". Во 2-м (среднем) разряде у него под № 2-м значится: „малим хозя": «Чемен, по сказанию чуваш, был житель деревени Юхмы, в Буинской округе, и почитался от народа ёмзей. Он завещал своим родственникам, чтобы они, по кончине его не хоронили на общем кладбище, а положили в поле, на особом месте, им указанном; и что он будет у них Ырсемом. Родственники исполнили его завещание. Чуваши же, по суеверию своему, включили его по смерти в число злых богов, считают из всех покойников самым злейшим. <…> Упомянутый неизвестным автором „Малим хозя", по исследованию Н. И. Золотницкого, оказался магометанским святым "Малюм ходжа", могила которого находится недалеко от пригорода Билярска, Чистопольского уезда. В Ядринском уезде этот „Малюм ходжа" известен чувашам под имемен „Валем хозя" и считается „хаяр"—злым. Таким же «хаяр» считается и популярнейшая в Ядринском уезде „Сбрым— киреметь". К сожалению, я не имел случая дознаться, близь какого именно селения в чувашско-Сорминском приходе и какое урочище называется „Сорым—киреметь". Предполагаю, что Сорым, именем которого, как я уже сказал выше, называются семь сельских обществ, при жизни владел обширной земельной собственностью и был, вероятно, влиятельной „хозя" (персид. „ходжа").

В пределах Ядринского уезда чуваши продолжают оставлять медную монету, восковые свечи и кусочки белого хлеба на тех местах, где в 1774-м году пугачевцами", после разгрома ими Казани были казнены повешением некоторые сельские священники и миряне; имена их, к сожалению, остаются неизвестными. В приходе села Шуматова мне с детства известно урочище под названием „поп хорами"—попов вяз, на котором, по преданию, был за что-то повешен пугачевцами неизвестный по имени священник.  <…> по дороге из села Шуматова в приходскую деревню Ордаш и село Шумшеваши, то место, где во время постройки каменной Шуматовской церкви поставлен кирпичный столбик—часовня, взамен сгнившего деревянного, чувашам известно под названием „поп пытарна, выран"—место погребения попа. В полверсте на запад от первого урочища нынешней весной моими родными были найдены восковые свечи несколько медных монет у молодого дуба, растущего в пахотном поле маленькой деревеньки Маляк. Из расспросов об этом последнем урочище оказалось, что по дороге рядом с дубом ранее был часовня. Все три названные урочища и четвертое, в версты на юг от дуба, название которому я не могу доискаться, я с братом посещал в детстве для сбора жертвенных монет, считая урочища за „киремети". Впоследствии мой покойный родитель дознался, что на месте кирпичной часовни до „пугачевцев" стоял дуб, на котором ими повешено было 30 мирян. По преданию, погребены они на том же месте, где священник.

Что чуваши доподлинно обманывают своих „покойников" (киремети), видно из того, что вместо подлинной золотой и серебряной монеты они давно уже приносят в жертву „киреметям" так называемые „нохрат-ки" и „тухлан-ки", т. е. жестяные и оловянные кружечки, на подобие мелкой серебряной монеты; домашних животных и птиц заменяют изображениями их, сделанными собственноручно из теста или из кусков липы, или же покупают эти изображения в уездных городах у продавцов детских игрушек; а на изготовление каши и пива для угощения завертывают в тряпочки, перевязанные ниткой, по щепотке: крупы, муки, солода, хмеля и углей, с добавлением иногда подлинной медной монеты, что все тайно от „киреметей", с соблюдением разных предосторожностей, чтобы „киреметь" не застигла жертвоприносителя на месте, и оставляют в обычных местах жертвенных им приношений. Отчасти из страха столкнуться с киреметем, чаще же по недосугу, предназначенные в жертву киреметям узелки с перечисленными продуктами чуваши подбрасывают во двор кому-либо из своих однодеревенцев. Нашедший такой узелок, если не находит времени отправить самолично подброшенное по назначению, может и сам подбросить кому-либо другому, но не иначе как в удвоенном уже количестве. В Ядринском уезде жертвенные приношения киреметям отправляются и „по почте", т. е., оставляются у стволов берез, посаженных по сторонам Цивильско-Ядринского транзитного тракта, где весной, по таянии снега, и сейчас приходящие в пределах Шуматовского прихода находят во множестве рассыпанные или завернутые в тряпочку или бумажку упомянутые выше „тухланки" и „нохратки", а подчас и подлинную мелкую серебряную монету. Из былых добросовестных приношений инородцев „киреметям" подлинной серебрянной монеты в местах жительства чуваш, черемис и вотяков образовались настоящие „клады", особенно часто находимые в Вятской губернии.
    Веру в общераспространенное толкование слова: „киреметь" во мне поколебали, во-первых, рассказы о некоторых урочищах, известных под именем „киреметь", с указанием на смерть на них кого-либо от разных причин, во-вторых, личные имена некоторым „киреметей", и в-третьих, то, что местом жертвенных приношений „киреметям" чаще всего служат: „курганы" (по чувашски „Олып тупры" или „Тюмески"), „древние городища, под разными именами, покинутые кладбища и бывшие селища, а также места единичных погребений. Вопрос о киреметях меня интересует с 60-х годов; но я до сих пор в названиях „киреметей" не встретил ни разу личного женского имени. Из этого можно бы сделать вывод, что „покойницы" в быту чуваш не имеют никакого значения; но такой вывод будет противоречить легенде, приведенной в цитированной выше книге этнографического обозрения (легенда записана в Ядринском уезде). Для полного выяснения значения „киреметей" крайне желательно опубликование названий „киреметей", с описанием урочищ, на которых приносятся им жертвы, с указанием видов жертвенных приношений, из всех приходов, населенных чувашами и другими инородцами.
„Емзи", о которых шла речь выше, причастны вопросу о „киреметях" тем, что они, по просьбам суеверных больных, берутся угадывать, какая из известных им киреметей наслала болезнь на заболевшего и какую жертву для умилостивления киремети следует принести. Нужно заметить при этом, что русские словом: „ёмзя" в быту чуваш называют и коновалов, и костоправов, и повитух, и т. д. и т. д. Таким образом, чувашские ёмзи в очень многих случаях заслуживают не преследования, а христианской сострадательности и благотворительности. И такое отношение к тем более желательно, что к ним за некоторые виды их деятельности само суеверное сельское население относится заочно крайне неприязненно и чуждается, по возможности, житейских сношений с ними. Если к этому прибавить еще, что от зверских расправ сельского населения с мнимыми „колдунами" и „ведьмами" православная Русь чуть не ежегодно обагряется кровью невинных страдальцев, то вопрос о ёмзях, мне кажется, должен получить иную постановку, чем та, что сейчас указывается (см. «Из чувашских преданий и верований" священника А. В. Рекеева)  <…>

Экскурсии по городам Чебоксары, Йошкар-Ола, Козьмодемьянск

Столица Чувашии многими воспринимается как перевалочный пункт в поездках по Поволжью. Однако, Чебоксары - это довольно уютный и спокойный город, чтоб задержаться здесь и отдохнуть от суеты Москвы или Казани. Летние прогулки по набережной Волги, залива, уходящего вглубь города, благоустроенные улицы, здания, чистый воздух, благодаря обилию парков и скверов многими воспринимаются "приятная неожиданность".

Республики Чувашия и Марий Эл — интересные регионы для тех, кто интересуется этнографией, языками народов России, особенностями менталитета народов Поволжья. С XYI века чувашей и черемисов (нынешних мари) путали многие. Это, действительно, похожие по костюмам и обычаям народы, со схожей историей. Но все же различия есть между ними. И об этом можно довольно много интересного рассказать.

Фотоотчеты c экскурсий и поездок

Отзывы об экскурсиях

Справочная и полезная информация

Новости экскурсовода